Орлиная гора - Страница 57

Конь недовольно выдохнул в ухо. Сердится: мол, чего, хозяин, застряли в этой грязюке. Поль хочет на конюшню. А Митька совсем не жаждет возращения в отцовский лагерь. Прости, Поль.

Княжич тронул ладонью белый мокрый ствол. Красиво в березовом лесу, даже в таком, размытом моросью. Рассеянный свет почти не дает теней, и роща кажется призрачной. Подожди – и выйдет зеленокудрая Ольха, покровительница лесов. Двинется неслышно между белесыми деревьями, еле слышно звякнут серьги. Охранником и слугой появится матерый волк с поседевшей холкой, пойдет рядом, тихо ступая широкими мосластыми лапами. Позволили бы Митьке – и он бы пристроился следом, пусть не волком, так хоть ежиком.

Хорошо быть ежом. Иметь чуткий подрагивающий нос, втягивающий вкусные лесные запахи. Жесткие колючки – не для нападения, а просто свернуться и спрятать мягкий живот. А еще можно закататься в прошлогодние листья, стать жухло-коричневым комком. Раствориться в лесу. Орел-покровитель! Привычные слова растаяли, едва возникнув. Княжич собрал ворот плаща у горла, передернул плечами. Неважно – произносить ли вслух, шептать тихонько или кричать, мысленно звать – слова тают, не оставляя и следа. У рода Динов нет покровителя. Нет! Пустое серое небо качнулось над головой.

Поль снова фыркнул. Митька запустил пальцы в гриву, прислонился к теплому боку и запрокинул голову. Мелкие капли падали на лицо, и княжич слизывал их с губ. Он, отчаянно скучающий по маме, почти не видевший до мятежа отца, и не знал, что можно быть настолько одиноким. Когда нет ничего, кроме бесконечной мороси из серого неба. Никого, кроме уставшего коня. Нет даже покровителя. Жаль, что и в самом деле нельзя стать ежом.

Митька взлетел в седло, подобрал повод. Обиженный Поль почти впритирку проходил рядом с деревьями, норовя прижать всадника. Но вскоре вывернули на тропу, ноздрей коня коснулся знакомый запах, и Поль перестал капризничать.

Скоро второе кольцо охраны. Княжич Дин откинул плащ; белые аксельбанты ярко выделялись на потемневшем от влаги зеленом мундире.

* * *

Потоки дождя заслонили двор, стену и мокнущего на башне солдата. Опять прогулку отменят, вздохнула Анхелина. Надоело, ох как надоело сидеть в дворцовых покоях. Брошено незаконченное вышивание – ну и пусть, все равно не выйдет, как у княгини Наш. Лежит раскрытая книга, Анна не пролистала ее и на треть. Она закрыла бы еще на первых страницах, но любопытство заставляло разбирать строчки: что же такого увлекательного находил именно в этой истории Эмитрий? Писец купеческого каравана прошел восемь королевств, с полсотни городов. Но как же скучно он рассказал! И что интересного увидел Эмитрий в сухом описании странных обычаев или в нудном перечислении старых крепостей? Жаль, у самого княжича не спросишь.

Анна положила на стекло ладонь. Как они там? Есть ли крыша над головой? Или носятся под дождями, сутками не снимая мокрых мундиров? Эмитрий так легко простывает, княгиня Дин часто сокрушалась из-за этого. Но сейчас она не говорит о сыне, и не Дин она, а Наш из рода Совы. Вспомнилось, как назвал Эмитрия княжич Артемий: Митька. Вот чудак! Да разве подходит ему такое имя? Ну, Митя – еще куда не шло, а то – Митька! Он – Эмитрий, и только так. Интересно, как же называют самого княжича Торна? Артемка, что ли? Анна фыркнула: вот еще! Какое-то игрушечное имя. А вот Артем звучит намного лучше. Но не спросить Эмитрия и об этом. Ни о чем не спросить.

Палец скользнул по стеклу, выводя инициалы. Какие у него глаза! Темные, длинные ресницы опустились, взмах – и он снова в упор смотрит на Анну. Почему-то холодеет внизу живота, становится страшно и в то же время весело – точь-в-точь как было перед первым балом. И так не хочется, чтобы отводил взгляд. Он говорит, говорит – Анна не смеет перебить. Нет, рассказы княжича очень интересны, но хочется напомнить о себе. Кажется, он растворяется в своих воспоминаниях, и ревность начинает скрести в душе коготками. Анна подышала на холодное стекло и снова написала две буквы, сплетая их в затейливую монограмму. Как ты там? Как тебе воюется? Помнишь ли обо мне? Ты только вернись, слышишь? Обязательно вернись! А уж там Анна найдет способ напомнить о себе.

Принцесса отвернулась от залитого дождем окна. Глупая сказка! Нельзя мечтать о том, чего не может быть. Но Ларр-хранитель, помоги! Анхелина осеклась. Нет, не смилостивится дух Иллара – разве такого жениха найдут королевской дочери? Будь воля Ларра – вырвал бы из сердца принцессы даже воспоминание о недозволенной любви.

А вот Лея… Самый вольный дух, который не считается ни с какими правилами. Говорят, она покровительствует тем, кто дарит свое тело без венчания. Щеки Анны вспыхнули от запретных мыслей. Матери учат дочерей молиться старшей сестре, Дайне, покровительнице семейного тепла. А принцесса Иллара и вовсе должна искать заступничество только у Ларра. И Росс-покровитель не услышит молитву той, что ни разу не держала боевое оружие.

Ветер ударил в стекло, заставив Анну вздрогнуть. Она задумалась, и не сразу заметила, что ровные струи превратились в бушующие вихри. Пропала из виду стена, а во дворе вода наверняка поднялась на нижнюю ступеньку. Ну и что! Пусть все грозы мира обрушатся на дворец, только бы там, где ощетинились две армии, не случилось беды. Полыхнула молния – и мгновение спустя накатил гром, заглушая слетевшее с губ имя. Помоги ему, Лея! Спаси и обереги его. Анна решительно встала.

Двойная стеклянная дверь в оранжерею закрылась за принцессой. Накрыла волна запахов, стал громче слышен дождь, бьющийся в огромные окна. Анна быстро пошла по затейливым дорожкам мимо роз – от ослепительно-белых до почти черных. Пропустила утонченные орхидеи, казавшиеся восковыми в своей совершенной красоте, равнодушно скользнула взглядом по лилиям. Сиреневые жако из Дарра оглушали пряным ароматом. Хризантемы уронили лепестки, когда рядом прошуршали юбки. Белые лербы застыли свечами. Вот и любимые – тонкие ирисы из Ладдара. Цветок Анны: если бы кто искал нежности принцессы, то ему бы понадобились эти, сиренево-розовые. Но мужчины не зовут Лею, они не верят в силу той, что живет в цветах. Мужчинам кажется, что если покровитель не пахнет порохом и железом и не носит оковы под названием «долг», то этот дух слишком немощный. Анна считает по-другому. Вот найти бы еще нужный цветок…