Орлиная гора - Страница 88

– А потом я уеду, – продолжил Митька еле слышно.

Как обухом по голове. Темка соскочил с перил. Нет, ему послышалось! Что за ерунда?

– Я еду с князем Нашем. Король разрешил.

«Но почему?!» – рвался вопрос. Дурацкий. А то Темка не видит, что происходит с другом. Может быть, это и правильно. В королевской свите княжича Дина ненавидят и презирают: за то, что сын мятежника, за белые аксельбанты, за предательство короля и предательство отца. Пусть хоть немного утихнут страсти. Но как трудно прощаться: кругом война, и могут убить. Снова как там, в Южном Зубе, когда стояли у двери, за которой скребся Черный песок. Ну что же им все время выпадает порознь быть!

– Куда?

– Через Миллред на границу с Роддаром.

Росс-покровитель! Там становится опасно. Да и дорога не из легких – мимо земель, захваченных мятежниками.

– Тур Весь давно собирался, и разрешение медуниц получил. Он только из-за меня тут застрял. Слышал, снова была вылазка? Угу, была. Как обычно – напали ночью, а к утру убрались в Миллред. Но точно – роддарцы. Если получится, попытаемся пересечь границу. Эдвин сказал, что ему нужно точно знать, какие там настроения.

– Когда выезжаете?

– Послезавтра.

Темка кивнул: он еще успеет приготовить подарок. Спохватился:

– Митька, ты боишься высоты?

– Не знаю. Как все, наверное.

– Как все – это нормально, – успокоился Темка.

Митька покрутил твердую грушу и все-таки положил ее на перила. На тропинке показался Марк, он шел к беседке целенаправленно, с таким напряженным и злым лицом, что Темка тревожно выпрямился.

Лесс шагнул через ступеньку, резные солнечные пятна высветили мундир, оставив лицо в тени. Мягко упала в траву груша, которую нечаянно задел Митька.

– Я понимаю, что вам это не нужно, – сердито сказал Марк. – Но я все-таки хотел бы рассказать. Все, как было. Вам обоим.

Темка еле заметно пожал плечами. Лесс вспыхнул, вскинул голову – показалось, сейчас круто развернется и уйдет.

– Расскажи, – прозвучал Митькин голос. Друг повернулся, глянул на Темку с укором – и тот вынужден был кивнуть: «Да, рассказывай».

ЧАСТЬ IV

Глава 16

До тринадцати с половиной лет Марк считал себя счастливейшим княжичем Иллара. Наследник прославленного золотого рода, отличный фехтовальщик, меткий стрелок, искусный наездник, ориентируется в политике – кто еще мог похвалиться столькими достоинствами?

Отец у него был самым лучшим на свете. Сильный, мудрый, твердый в слове и деле. Иногда Марку даже казалось, что Создатель дал ему в отцы самого Росса, покровителя воинов, его земное воплощение. Строгость князя – за малейшую провинность тот оставлял сына без ужина – наследник принимал без пререканий. Росс и должен быть суров. Отвечая: «Да, мой князь!» – и отправляясь отбывать наказание, Марк чувствовал себя солдатом перед строгим командиром. Тем более влетало всегда за дело. А редкие похвалы отца ценились дороже геральдического золота. Убирая шпагу в ножны и вытирая вспотевший лоб, Марк был счастлив, удостоившись одобрительного кивка, а скупое «хорошо» и вовсе подбрасывало к небу. Больше всего на свете княжич хотел походить на отца. Ради этого часами тренировался на плацу, ползал по картам и читал трактаты известных полководцев, чувствуя сладкое щекотание в груди, когда попадались имена предков. Марк знал историю каждого изображенного на портретах, что в Родовом зале. Двенадцать поколений, прославившихся доблестью и мудростью. Княжичу казалось, что воины с холстов смотрят оценивающе: ну что, внук и правнук, не посрамишь род? Хотелось расправить плечи, вытянуться в струнку: нет. Клянусь, добавлю славы.

Мама – молодая, красивая, ласковая. Неутомимая на конных прогулках, просиживавшая за полночь над записками известных путешественников. От прикосновения мягких ладоней затихала боль в разбитых коленках, от негромкого журчащего голоса утихали тревоги, от света каштановых локонов и карих глаз становилось теплее зимними вечерами. С любой бедой мог прийти к маме княжич, и она сняла бы груз с его плеч, выгнала бы крысу из души. Но у Марка не было бед страшнее легкой простуды зимой или порезанного пальца.

И был самый лучший наставник. Марк не помнил, как Олег появился в его жизни. Сначала молодой сержант учил маленького наследника стрелять и фехтовать, ездить верхом и драться, плавать и охотиться. Когда пришли сладкие в своей недозволенности сны, Олег много рассказал княжичу о любви плотской и любви возвышенной. Марку исполнилось одиннадцать, и князь пожаловал Олегу капитанское звание. Даже от ревности был избавлен княжич: семьей капитан не обзавелся.

А еще был побратим, княжич Артемий Торн. Шакал побери, как же с ним легко и просто! Стремясь походить на отца, Марк держался замкнуто, немногословно. Темкина открытость просто ошеломила. Смешно, но ему не нужно доказывать, что ты – лучший, ты – достойный наследник золотого рода. Не спорить, не стремиться во всем одержать верх. Можно просто быть рядом – в тренировочной схватке и в дуракавалянии. Когда-нибудь они вместе пойдут в бой, и не будет для спины защиты вернее, чем шпага побратима.

Пожалуй, только одно омрачало безоблачное счастье: мама все чаще сухо кашляла и торопливо прятала платочек. Но королевский лекарь обещал, что стоит пожить хотя бы до весны в горах, рядом с Соленым озером, что в Ваддаре, и княгиня выздоровеет. Марк поверил: разве он не самый удачливый княжич? Разве может с его мамой случиться что-то плохое?